Ливингстон только мертвым мог быть увезен из Африки, настолько его привлекала к себе именно эта часть света.
Казати насильно был увезен из той же Африки, в которой он единственно чувствовал себя как дома. Весь остаток своей жизни, проведенной в Италии, казалось бы, на родине, он чувствовал себя несчастным.