«Какие деньги брать в Грузию?» — спросила я мужа. «Никакие, — ответил он. – Тебе там никто не даст платить». Я даже немного испугалась такого напутствия, и в голове замелькали кадры из фильма «Кавказская пленница». На всякий случай я взяла денег побольше.
Даже из иллюминатора самолета ночной Тбилиси выглядел необычно. Ни одной прямой и строгой линии. Россыпь переливающихся огней, будто кто-то уронил шкатулку с бусами и они рассыпались по земле в хаотическом беспорядке. Я еще даже не приземлилась, а мне уже захотелось поселиться в этом городе. Судорожно начала думать, что бы мне продать, чтобы купить квартирку в Тбилиси и сиять в ночи
драгоценной бусиной.
Встретил меня водитель так, словно из долгого странствия вернулась его собственная дочь, но при этом я не уловила ни грамма фамильярности. Как ему удалось это сделать — уму непостижимо! Чуть позже я поняла, что это особое, присущее всем грузинам умение. И каждый раз, сталкиваясь с этим феноменом, я пыталась понять, откуда такая искренняя радость и желание помочь иностранцам.
Тбилиси — это, конечно, не Баден-Баден. После немецкого совершеннейшего порядка, отмытых зубными щетками улиц, цивилизации и торжества мирового разума Грузия напоминает веселый сумасшедший дом.
Здесь повсеместная стройка, кривые углы, согбенные старушки, все кое-как приклеено, прибито и подвязано веревками. Но эти яркие пятна счастья, боже! Эти скрипящие половицы домов, башенки, резные балконы, маленькие дворики с разноцветным бельем, вкуснейшие чурчхелы, которые сует тебе в руки щербатый, беззубый Гиви. Гиви явно существует без страховки, дантиста, и вообще жизнь его складывается как бог на душу положит, но сколько же в ней тепла, доброты и щедрости!
В Грузии словно переобуваешься в мягкие домашние тапочки, но при этом чувствуешь себя королевой на шпильках. Грузинский парадокс — королева в тапочках. Ну или принцесса в халате. Комфортно, удобно, тепло — и в то же время кажется, что местные подхватят тебя сейчас на руки и понесут, как императрицу, прямо к столу, где уже лежат горячие, хрустящие хачапури. И будут выносить яства, одно за другим, пока обожравшаяся императрица не упадет под стол. И тогда ее бережно поднимут и отнесут почивать.
Как оказалось, надо брать не денег побольше, а одежду размером побольше. Плюс запасную печень. Все четыре дня я мечтала хотя бы немного проголодаться и протрезветь. Бесполезно. Сытым, пьяным удавом я переползала от завтрака к обеду, а от обеда к ужину. В Грузии с этим надо смириться, как с неизбежным злом, и просто отдаться оргии без оглядки на весы. Даже если вы Рембо со стальной силой воли, вы все равно капитулируете под натиском хванчкары, хинкали и сациви.
При этом в индустрии сервиса у них полный бардак. Стандарты качества всегда нестандартны, нормативы не нормированы, а сервис заключается в том, что гостей душат в объятиях и зацеловывают до смерти. Звезды в отелях дают в зависимости от того, сколько раз гость скажет: «Вах!», а любой технологический процесс всегда плавно перетекает в гастрономический. Даже в словах — ужасная путаница.
По-грузински папа — это «мама». Мама — это «деда». Дедушка — это «папа». Одна лишь бабушка, как нормальный человек, всего лишь «бебо».
Бебо пекут хлеб в традиционных глиняных печах. Огонь горит на дне печи и раскаляет ее стенки, на которые они «шлепают» лепешки так, что те прикрепляются и выпекаются в вертикальном состоянии.
Стоит взять из рук бебо такой горячий, ароматный хлеб, как тут же понимаешь, что, несмотря на лишний вес, подагру и седые волосы, детство все еще продолжается, и оно счастливое.
Этот трансатлантический скачок в детство случается еще и потому, что на протяжении всего путешествия идет битва за право тебя накормить. Имеретинский хачапури за маму, мегрельский хачапури за папу, а по-аджарски — за бабушку, и между ними всегда соревнование. Пхали, долма, хинкали сражаются за честь быть съеденными в отдельных весовых категориях. Каждый, толкаясь, сует ложку тебе в рот и глядит с нежностью, как ты жуешь. В какой бы город ни попал, всякий раз слышишь:
— Ну сейчас накормим и напоим как следует! А то эти батумцы едят одну мамалыгу, а вино у них только ноги мыть! Сваны вкуснее баранов и чвиштари ничего не ели, несчастные люди, и гости у них тощие, как жерди!
Дальше идет перечисление всех малых грузинских народностей и их недостойных угощений. Тут становится немного не по себе, потому что неожиданно понимаешь, что утрамбовать едой попавшего в плен гостя — это национальный спорт. Голландцы играют в футбол, канадцы в хоккей, а грузины кормят и поят гостей. И у меня подозрение, что даже поют и танцуют они только для того, чтобы пленники побольше съели.
В этой стране официально разрешено быть толстым и счастливым. У женщин здесь нет комплексов, даже если фигура напоминает хачапури. В Европе давно чувствуешь себя бесполым гражданином и равноправной единицей, в России — жертвой и навьюченной лошадью, а в Грузии — красавицей. При этом грузины не ощупывают взглядом, как некоторые восточные народы, от чьих глаз хочется спрятаться под паранджой. Не прикасаются руками, не смотрят долгими взглядами, ни словом, ни жестом не нарушают приватности, нет никаких намеков и подтекстов, но при этом именно тут я вдруг очнулась от пролактинового сна и почувствовала себя настоящей женщиной.
К вину я равнодушна и за всю жизнь выпила, наверное, пару бутылок. Но приехать в Кахетию и не дегустировать вино — это международный скандал. У местных жителей все связано с вином: сказки, песни, танцы, жизнь и смерть. Даже десерты тут готовят на основе вина, а спа-центры предлагают исключительно винные процедуры — в каждом есть большая ванна, полная киндзмараули, в которую тебя окунают,
пока не помолодеешь. Но больше всего меня поразила современная реабилитационная клиника в Кахетии, в которой лечат исключительно вином и песнями, чему пациенты очень радуются и стремительно выздоравливают.
Короче, нашу компанию передавали от одной винодельни к другой из рук в руки, чтоб мы не убежали. В Chateau Mere, маленькой аутентичной винодельне, нас встретил Гия. Он так страстно и с такой любовью рассказывал про вино, которое они делают старинным грузинским способом, выдерживая его в специальных кувшинах под землей, что впервые в жизни мне захотелось, во-первых, напиться, а во-вторых, выйти за Гию замуж. В тот момент, поддавшись очарованию, я совершенно забыла, что я замужем, люблю своего благоверного и у меня двое детей. Но потом Гия рассказал, что осенью, во время сбора винограда, они не спят месяцами, так как вино надо помешивать каждые двадцать минут круглосуточно, и я поняла, что он уже женат. И в этом союзе любая будет третьей лишней.
После Chateau Mere нас перенесли в Nelkarisi, так как двигаться самостоятельно мы были уже неспособны. Nelkarisi — это самое удивительное место из всех, в которое меня когда-либо приносили.
Старинный монастырь на горе, а у подножья — модная и современная винодельня, которую построили пятеро мужчин из пяти стран мира. Эти несколько мужчин однажды решили, что хотят сделать собственное вино. Ну а где еще можно делать вино, как не в Грузии!
В Nelkarisi при изготовлении вина отдельным ингредиентом идет воздух. Местный воздух можно пить, резать и мазать на хлеб или пускать по венам. Поля вокруг — просторные, неохватные взглядом. Трафик создают лишь стада баранов и коров. Городской человек уже забыл, что такое тишина. Выходишь на террасу и стоишь под молчаливой луной. И эту торжественную тишину нарушает лишь вой шакала и свист
ночной птицы. И чувствуешь, что весь этот мир — твой. Он шепотом разговаривает с тобой по-грузински, и ты его понимаешь.
Короче, друзья, не езжайте туда! Это массовый гипноз, и не факт, что у вас получится оттуда вернуться. Все эти Резо, Дато, Сосо, Ираклии и Гиви — милые носатые грузины из советского «Мимино» — очень коварны. Они все обставляют так, что ты сам бросаешься в их объятия, едва ступив на грузинскую землю и услышав музыку слов: «Гамарджоба, генацвали!» Считайте, что я вас предупредила!